В тот вечер уютный зал Киевской филармонии был переполнен. «Царь Эдип» Игоря Стравинского шел под управлением народного артиста УССР Федора Глушенко. После концерта дирижер говорил: «Слушатель – тот человек, с которым хочется поделиться своими мыслями и переживаниями. Ведь замысел композитора, пропущенный через собственное отношение, становится эмоциональной ценностью, и ее необходимо передать людям в зале. На мой взгляд, на этом и стоит настоящее исполнительство. А это в свою очередь может сделать слушателя добрее, отзывчивее… Хотелось бы, чтобы слушатель испытывал духовное очищение».

В этот вечер цель, думается, была достигнута. И самое прекрасное заключалось в том, что концерт — при всей его художественной незаурядности, особенно заметной человеку заезжему, со све­жим, так сказать, восприяти­ем, — был обычным филар­моническим концертом, нор­мой работы коллектива, ко­торый руководит Ф. Глушен­ко.

Путь Ф. Глущенко к дири­жерской профессии — ха­рактерный образец гуманных возможностей нашего строя — был и простым, и сложным. Простым потому, что сомнений в выборе музыкальной «линии» жизни у него, как и у окружавших его, никогда не было, и потому еще, что встретилось ему мно­го хороших людей, принявших в нем доброе деятельное уча­стие. Сложным — потому, что нет в искусстве легких путей, тем более в той его области, где помимо способностей, непрестанного труда, сильной воли, нужна еще и определенная смелость: дирижерское признание не сразу распознается, и неизбежная смена музыкальной специализации — дело рискованное, болезненное, на которое не всякий решится…

Сначала же был небольшой поселок Зимовники Рос­товской области. Отец — бухгалтер, инвалид войны — играл на различных музыкальных инструментах, он и принес пятилетнему сыну скрипку. Через год в местном Доме культуры мальчик выступал уже с концертом, ис­полняя в сопровождении баяна подобранные по слуху мелодии. Примерно к этому же времени относятся е иго первые детские сочинения. После переезда отца с подросшим сыном в Волгоградскую область возникла необходимость в более углубленных занятиях музыкой, и Федору Ивановичу до сих пор памятны поездки на попутных тракторах за 25 км в райцентр к тамошнему трубачу на уроки музыкальной грамоты.

Настойчивость в занятиях была вознаграждена: на талантливого мальчика обратили внимание приехавшие в село работники Волгоградского обкома комсомола. Последовал вызов в Волгоград — здесь с ним знакомятся из­вестные композиторы Д. По­красс и С. Кац. Далее вы­зов в Москву, прослушивание в Институте им. Гнесиных. К тому времени была получе­на квартира в Волгограде и начались регулярные занятия в музыкальной школе. По­сле окончания музыкаль­ного училища в Ростове-на-Дону   юноша поступает на композиторский факультет Московской консерватории в класс профессора С. Баласаняна. Тогда же пробуждается и крепнет его интерес к про­фессии дирижера, чему, в ча­стности, способствовали посе­щения аспирантского класса профессора Б. Хайкина. Увле­чение становится настолько сильным, что через два года Федор отваживается на реши­тельный шаг — оставляет со­чинение и переводится в Ле­нинградскую консерваторию, которую успешно заканчива­ет. Но еще задолго до того он становится дирижером сим­фонического оркестра Карель­ского радио и телевидения, в Петрозаводске, который  вскоре и возглавляет. С 1973 года Ф. Глущенко — дирижер Государственного заслуженно­го академического симфониче­ского оркестра УССР. Вы­ступления на четвертом Всесоюзном конкурсе дирижеров приносят ему почетный дип­лом, а годичная стажировка в Венской музыкальной акаде­мии довершает образование. Свыше пяти последних лет Ф. Глущенко руководит ве­дущим симфоническим кол­лективом Украины — руково­дит ярко, изобретательно, вдохновенно.

Свидетельств тому немало. Здесь и признание земляков-киевлян — концерты дириже­ра и оркестра популярны. Стали привычными и гаст­рольные поездки по братским республикам, участие в раз­личных фестивалях, выступ­ления в столице. В отзывах прессы эта деятельность бле­стяще характеризуется. Кри­тики, в частности, подчерки­вают, что в искусстве Ф. Глу­щенко очень привлекательно гармоничное сочетание ин­теллектуального и эмоцио­нального начал.

На мой взгляд, к дирижер­скому почерку Ф. Глущен­ко, если попытаться опре­делить его максимально крат­ко, прежде других приложимо слово «элегантный». Его жест функционален — всегда несет конкретную смы­словую нагрузку, он инфор­мативен, то есть выразителен в непосредственном значении слова. Подобная манера во­все не скупа — в жестах ди­рижера сконцентрировано все то, что должно быть «ска­зано» им в данный момент музыкантам, «сказано» внят­но и определенно, но без лишних «слов».

Прирожденная музыкаль­ность дирижера проявляется во всем. Прежде всего пора­жает его тяга к музыке — даже часы отдыха после репе­тиции, перед концертом за­полняются музицировани­ем — игрой на рояле, клаве­сине, просмотром партитур. При подобной восприимчиво­сти и великолепной памяти неудивительно, что музыкаль­ную литературу Глущенко знает блестяще. Рассказыва­ют, как два его друга даже поспорили между собой по этому поводу. «Завести» ни­чего не подозревавшего Фе­дора Ивановича было нетруд­но: по «заявкам» одного из них, сомневавшегося, на про­тяжении целого вечера дири­жер играл на память фраг­менты из называвшихся ему произведений, нисколько не тяготясь   подобной формой дружеского времяпрепровож­дения...

Музыкальные привязанно­сти дирижера широки и раз­нообразны, но особенно сле­дует подчеркнуть его приверженность к современной, в частности советской, музыке. В лице Ф. Глущен­ко советская музыка имеет верного друга, активного пропаганди­ста и замечательного интер­претатора. Помимо произведе­ний, составляющих «золотой фонд» советского симфониче­ского искусства, артист охот­но обращается к совсем но­вым сочинениям, зачастую выступая их первым исполни­телем. При этом дирижер не­изменно требователен к худо­жественным достоинствам партитур, но, поверив в авто­ра, в его произведение, он становится их лучшим союз­ником. «Задача исполните­ля — убедить слушатели в правоте композитора» — счи­тает Глущенко, относя это к каждому исполняемому им произведению. «Интерпрета­ция — прежде всего выбор средств: окраски звука, ха­рактерности штрихов, нюан­сировки и т. п., но это и вы­явление целого в соотноше­нии структур. Не терплю произвола. Каждая деталь должна работать на целое, здесь нельзя «мельчить», как недопустим и «крупный по­мол».

Мягкий, по-настоящему интеллигентный, иногда чуть ироничный, но неизменно вни­мательный к нуждам и забо­там своих сотрудников, Глу­щенко тверд в вопросах прин­ципиальных — например, в отношении дисциплины.

Широкий кругозор артиста неотделим в нем от высокой культуры человеческого об­щения, органичной образо­ванности, горячей привязан­ности к литературе, истории, изобразительному искусству. Но превыше всего — всегда и везде — Музыка.

Георгий Дмитриев

-